Это было в Коканде. Роман - Страница 109

К оглавлению

109

Юсуп стоял возле письменного стола точно стальной прут. Казалось, что его можно только сломать, а не согнуть. Он был глух к этим увещеваниям.

- Есть… Слушаюсь! - сказал Юсуп, чтобы отговориться. В глазах у него остался тот же упрямый блеск.

После вчерашнего скандала он не спал всю ночь и уверился в измене Хамдама. Все, что возникало у него раньше в связи с якка-тутским пленом как неясное подозрение, за минувшую ночь выросло в убежденность, основанную только на чувстве. «Как всегда, так и сейчас, у меня нет никаких доказательств, - подумал Юсуп. - А положение действительно такое, что Блинов и говорить об этом не будет. Ведь они уже выяснили! И во всем оправдали Хамдама. О чем же говорить? Бессмысленное дело. Я всем им надоел…»

Наклонившись к Блинову, точно желая влезть к нему в душу, Юсуп горячо зашептал:

- Скажи одно слово! Только одно! Веришь Хамдаму или нет? Одно слово. Одно: да или нет?

Блинов, взглянув на Юсупа, сказал:

- Нет. - И сейчас же поспешно прибавил и даже погрозил пальцем: - Но это между нами. Оснований для этого нет. Мало ли что я могу думать? А может, я ошибаюсь? Понятно?

- Понятно! Спасибо! - ответил Юсуп и рассмеялся. Будто камень упал у него с души. Но решение его не изменилось, а, наоборот, еще более окрепло. Теперь он уж не сомневался в том, что Хамдама надо убить. «Как это сделается, не знаю, но сделается, - подумал Юсуп. - Возьму все на себя. В такое дело никто мешаться не может. Все они боятся. Чувствуют так, а поступают не так…»

Для виду он поговорил о подробностях своей командировки в Бухару и, условившись обо всем, подошел к Василию Егоровичу и крепко обнял его, сказав еще раз:

- Спасибо, спасибо!

Прощаясь, он сказал, что сегодня же вечерним поездом направится в Беш-Арык, чтобы забрать оттуда свои вещи.

- Нет, этого не надо, - твердо заявил Блинов. - Зачем? Вещи тебе привезут в Коканд.

- Я должен поехать… - Юсуп запнулся, - проститься с друзьями.

- Дальние проводы - лишние слезы, - улыбаясь, сказал Сашка.

- Не поедешь! - сказал Блинов, заволновавшись. Его большие уши порозовели. - Приказ есть приказ. И я не отменю его.

В кабинете наступила тишина.

Юсуп умолк, лицо у него будто съежилось.

- Резаться, что ли, хочешь? - вдруг неожиданно спросил его Блинов.

Юсуп молчал.

Он опустил глаза, ресницы у него задрожали. Ему казалось, что все в нем кипит, как в котле. Теперь ему стало ясно, что его просто принуждают покинуть эти места. Он не раздумывал, из каких это делается соображений, хорошо это или плохо. Он был вне себя.

- Прощай! - сказал Блинов и, чуть улыбаясь, протянул ему руку. - Не горячись, потом всю жизнь раскаиваться будешь!

Юсуп ответил ему пожатием. Юсуп и Сашка пошли из кабинета. При выходе Блинов на секунду остановил Сашку, сказав:

- Смотри!

- Да уж… - пробормотал Сашка, показывая и глазами и губами, что за него пусть Блинов не беспокоится, что он не выпустит Юсупа из-под своей опеки.

- Увидимся еще! - крикнул Блинов с порога. Он проводил их до дверей своего кабинета.

Но увидеться им так и не пришлось. В этот же день Блинова вызвали по срочному делу в Ташкент. А когда он вернулся, их уже не было. Сашка сдержал слово, данное Блинову: он не отходил от Юсупа ни на шаг до тех пор, пока они не попали в Бухару.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

1

Лихолетов вместе с Юсупом попал в особую сводную бригаду. Через два месяца после отъезда Лихолетова из Коканда Варя тоже перевелась в особые отряды и очень скоро устроилась на санитарную службу в лихолетовский полк.

Двадцатый и двадцать первый годы прошли в розыске эмира, так как разведка выяснила в конце концов, что эмир не думал покидать Бухары, а спрятался в горной, восточной ее части и оттуда - сперва из Байсуна, потом из Дюшамбе - руководил мятежами. Только в 1921 году Гиссарская военная экспедиция, продвинувшись в глубь Восточной Бухары, выбросила эмира и его приверженцев из пределов Бухарской Народной республики. Эмир опять не был пойман…

Лихолетов по этому поводу смеялся над Юсупом:

- Ну, а теперь кто виноват: опять Хамдам?

Юсуп отшучивался, хотя убеждения своего в отношении Хамдама не менял. Но иногда, при получении писем от Блинова, в которых Блинов писал о добросовестной работе Хамдама, Юсуп начинал сомневаться в своих подозрениях. Ненависть к Хамдаму постепенно затухала, ослабла. А боевая, полная опасностей и лишений жизнь приглушала все то, что казалось раньше таким серьезным и важным, тем более что каждый текущий день приносил свои новости, не менее волнующие.

С уходом эмира вражеские гнезда не распались. Басмаческие конные отряды прятались всюду - и в горах и в степи. Организованные по казачьему образцу, они легко передвигались, избегая встречи с военными частями, и, вечно беспокоя наши тылы, нападали на советских работников и продовольственных агентов, резали их, уничтожали телеграфную связь, сжигали селения, посевы и превращали дехкан в нищих. Чем меньше было басмачей, тем отчаяннее они становились. Не было таких дел, которые испугали бы их. В бандах оставались только самые закоренелые, самые яростные головорезы.

Жизнь бригады протекала по-походному, в сражениях. Было поймано немало шаек и отдельных курбаши, предупреждено огромное количество басмаческих налетов.

Вместе с Лихолетовым Юсуп нес все тяготы этой жизни. Время катилось незаметно. Жили дружно. Случались, конечно, между командирами кое-какие стычки, недомолвки, но тот, у кого сдавали нервы, быстро отправлялся в отпуск, и таким образом, по выражению Лихолетова, «очищалась атмосфера».

109