Это было в Коканде. Роман - Страница 69

Окна стояли раскрытыми. Час тому назад прошел сильный дождь, в комнате пахло садом и цветами.

Сад еще не успел погореть от солнца.

На середине потолка висела клетка с перепелом. Хамдам не зажигал огня в комнате, и перепел заснул.

Из сада потянуло уютной горечью дыма. На дворе, возле очага, Биби варила суп, помешивая палочкой в котле. Около нее сидела Сади и весело напевала о бабочке, которая кружится возле горящей свечки.

Потом пришел Насыров и предложил Хамдаму поужинать. Хамдам отказался, Насыров вернулся к очагу, о чем-то начал спорить с Биби, и женщины засмеялись. В саду защелкал молодой соловей. Он выводил только два или три колена, вдруг спотыкался и обрывал свою песню, будто смущаясь. В молчании проходило несколько минут. Соловей собирался, испытывал голос, потом храбро раскатывался трелью и, перебивая ее, снова умолкал. Нельзя было без улыбки слушать этого неопытного певца. Большая лохматая собака, жавшаяся к огню, всякий раз подымала голову, когда соловей начинал что-то выщелкивать.

Абдулла нарушил эту мирную и прекрасную минуту. Сальный, грязный, разъяренный, он ворвался к Хамдаму. Задыхаясь, размахивая огромными кулаками, он громко обвинял Юсупа.

- Сегодня, - рассказывал он, захлебываясь от негодования, - мы решили собрать контрибуцию для Доктора. Правда, он слишком прожорлив и требует невероятно много. Я, конечно, ничего не пожалею ради твоего здоровья. Ну, и для нас тоже понадобились бараны. Я пошел по домам с джигитами. Об этом узнал Юсуп и устроил собрание. Сейчас на базарной площади пылают костры, и люди кричат друг другу в лицо самые обидные слова. Юсуп бранит джигитов, называя их бандитами. Юсуп чуть не пристрелил Сапара и отнял у него всю муку и весь скот и возвращает все это владельцам, а владельцы вопят, что, несмотря на приказ Юсупа, им вернули не все. И сейчас те джигиты, которые на стороне Юсупа, обыскивают джигитов Сапара. Кишлак, понятно, за Юсупа, потому что этим жадинам жаль своих баранов. Ну, ведь не так легко разобрать сейчас, у кого что взято. Я счета не вел. А табиб твой испугался, побежал. Очевидно, он хочет удрать в Коканд.

- Насыров! - крикнул Хамдам, перебивая вопли Абдуллы.

Киргиз стоял у порога, спокойный, как всегда. Только шрам побелел на его порубленной губе.

- Я не хотел тебя беспокоить, отец, - сказал он. - Сейчас все кончится. Спи спокойно! А табиба мы догоним.

- Ослы! - сказал Хамдам. - Джигитам прикажи расходиться! С кишлаком я сам буду говорить завтра. И пусть все спят сегодня! И больше пусть никто не смеет будить меня!

Насыров поклонился и, пятясь, вышел из комнаты.

Абдулла заныл:

- Отец! Неужели все отдать? Я так старался…

- Убирайся! Из-за тебя шум. Ты надоел мне, жадный вор! - тихо сказал ему Хамдам, и Абдулла услыхал ненависть в его голосе.

Когда Хамдам остался один, он подошел к окну. В саду очаг уже погас, светили звезды, и соловей в деревьях все еще пробовал щелкать.

Хамдам вздохнул.

- Боже… боже… - промолвил он, - как трудно жить!

Он закрыл окно.

Хамдам растер себе грудь и снова лег в постель, но сна как не бывало. Он ворочался, вздыхал и думал о женщинах.

Теплый пар окутал сад. Хамдам решил подышать свежим воздухом. Когда он проходил по галерейке, он услыхал на женской половине тихий смех. «Значит, женщины еще не спят?» - подумал он. Смеялась Сади. Босой, в одном белье, он остановился около ичкари и приник ухом к двери. Женщины беседовали в темноте.

- А как же это будет? Вы уедете к русским? - услыхал Хамдам шепот. Это спрашивала Рази-Биби.

- Не знаю, - отвечала Садихон. - Это его дело. Я же еще не говорила с ним. Что он скажет.

- Ты глупая, - сказала Биби. - Ты не знаешь Хамдама. Он найдет тебя и зарежет.

- Лучше смерть! Я рада, что он болен и не прикасается ко мне.

- Ты подожди! Неужели ты думаешь, что наша жизнь не изменится? Русские женщины живут иначе. Мы тоже будем жить иначе: надо перетерпеть.

- Довольно! Я не могу больше.

- Ты очень своенравная, Сади. Тебя избаловали в детстве. Надо уметь дожидаться.

- Не вечно же Хамдам будет болен!

- Я придумаю что-нибудь.

- Нет, Рази, ничего придумать нельзя. Что бы ни случилось, на свободе лучше.

- А если Юсуп не захочет тебя? Откуда ты знаешь, что он согласится?

- Тогда я убегу одна. Все равно хуже не будет.

Хамдам услыхал шорох. Очевидно, одна из жен подошла к окну, стукнула задвижкой. Хамдам попятился назад, прижимаясь всем телом к шершавой глиняной стене. Он скрылся, он подавил в себе крик. В темной комнате он искал оружие, чтобы убить Сади. Он шарил по столу, по стенам, в постели. Под руку ему попался револьвер. Он отбросил его. «Нет… Рано…» подумал Хамдам.

Хамдам разорвал на себе рубаху. Он был мокрый от пота, у него оцепенели руки, и он шептал самому себе, еле сдерживая дрожь:

- Так вот какая у меня жена! Ну, подожди!

Он разбудил Насырова, спавшего возле него на полу, приказал ему всю ночь караулить во дворе.

Насыров хотел спросить Хамдама, чем он обеспокоен, но не осмелился. Любопытство и страх разъедали его. Но он не мог ничего придумать, ничем не мог объяснить состояние своего хозяина. «Дурной сон», - решил он. Верный джигит Хамдама расхаживал по двору до тех пор, пока не появилось солнце.

Куры, одна за другой выскочили из сарая и принялись бродить по двору. В конюшне проснулись спавшие там возле лошадей джигиты. Вышел Алимат с ведром и отправился за водой к колодцу. В воротах показался Юсуп.

22

- Насыров, - сказал Юсуп, - передай начальнику: я хочу с ним говорить!